- Если тебе интересно, то я могу рассказать тебе историю о том, как я научилась игнорировать восприятие летунов, - предложила я, и, получив согласие, начала рассказывать.
- Как и все дети, я боялась темноты. Конечно, я пыталась рассказать взрослым что там, в темноте, что-то есть. Но они не хотели меня слушать, и мне оставалось только одно стараться не оставаться в темноте одной, что я с успехом и делала.
Однажды, когда я была уже достаточно взрослой, и родители отпускали меня гулять допоздна, я возвращалась домой, когда на улице было уже темно. Надо заметить, что если я находилась в компании, то страх темноты меня не преследовал. В тот вечер я попрощалась с подругами и смело направилась домой. Жила я на первом этаже, и в подьезде горела лампочка. Подьезд я проходила достаточно быстро, практически бегом, так что бояться мне было нечего, это я проделывала уже не раз. Как обычно, я приготовилась быстро пройти подьезд, дверь в квартиру всегда была открыта, а там я чувствовала себя в безопасности.
Но на этот раз все случилось по-другому, в подьезде была еще одна дверь, и она давала тень. И в этой тени что-то находилось, там была еще одна живая тень, которая двигалась, и она была враждебной. Я отступила, не решаясь пройти мимо этой тени. Мое положение было ужасным, на улице было темно, и оставаться там я не могла. Но, чтобы попасть домой, мне необходимо было пройти мимо этой живой тени, а на это я решиться не могла. Я так и застыла, отказываясь идти вперед, и не желая оставаться на улице.
В это время я услышала, как что-то уговаривало меня просто не замечать эти тени.
Это нечто говорило мне, что для того, чтобы нормально жить в мире людей, я должна быть как все, а все вокруг не видят никаких живых теней, что это все просто мои выдумки.
В довершение всего, я увидела сцены из своей жизни, когда я говорила родителям, что там находится тень, и что она живая. В этих сценах, происходивших в действительности, родители терпеливо мне обьясняли, что живых теней не бывает, что это просто мои страхи. Потом родители вели меня в места, в которых, по моему мнению, находилась живая тень, и показывали, что там никого нет. Да, эти тени я видела только если оставалась одна, а если я хотела показать их взрослым, то ничего не получалось.
- Этому есть обьяснение, - сказал Странник, - оставаясь в одиночестве, ты собирала другой мир, слегка отличный от того, который собирают взрослые, разница между мирами было несущественной, но даже при этом ты не могла игнорировать видение летунов.
А когда ты находилась в компании, то разделяла с окружающими тебя людьми соглашение о том, каким этот мир должен быть.
И в этом мире действительно не существовало живых теней.
- Потом я увидела сцену, в которой мои родители уговаривают меня просто не обращать внимания на эти тени, говоря, что, мол, так будет лучше для меня, - продолжила я.
- Самое интересное, что я так и не вспомнила, в какой период моей жизни происходила эта сцена, ведь, насколько я могу вспомнить, мои родители никогда не говорили мне этих слов.
Нельзя сказать, что я поверила во все эти слова, особенно после последней сцены, но мне все-таки нужно было попасть домой, и я решила, что просто пройду мимо, не обращая на эту тень никакого внимания.
И с тех пор я просто перестала замечать эти черные тени, хотя продолжала бояться темноты еще какое-то время - просто по инерции.
Тогда я даже воспринимала этот случай как свою маленькую победу, я научилась жить «как все». Но, как я теперь понимаю, я просто спрятала голову в кусты.
- А у тебя было что-нибудь похожее? - спросила я.
- Думаю, что с каждым из нас происходят подобные ситуации, когда мы «по собственному желанию» принимаем решение игнорировать видение летунов, -сказал он.
- Расскажешь? - поинтересовалась я.
- Моя история не столь интересна, как твоя, - ответил Странник.
- Как-то раз родители оставили меня дома одного и по какой-то причине отсутствовали достаточно долго. Уже начинало темнеть, и я был уже в предвкушении того, что начнется, когда стемнеет. Но ко мне тогда пришла мысль, что если я захочу, то могу просто не обращать на это никакого внимания. Я так и поступил, а родители вернулись до того, как стемнело.
Но самое интересное, что когда я принимал решение не замечать черные тени, какая-то часть меня выделила это событие и запомнила его как ключевое событие в моей жизни.
- Похоже, что чужеродное устройство действует по определенному шаблону, - продолжил Странник после некоторого раздумья. - Давай я расскажу тебе одну историю.
Однажды в детстве, когда я находился дома один, ко мне днем пришли четверо детей. Откуда-то я их знал и поинтересовался, зачем они пришли. Вместо ответа они стали в ряд посреди комнаты напротив меня и стали обвинять меня в том, что я сломал руку маленькой девочке. Конечно, я возразил, что такого не было, я действительно не помнил, чтобы я кому-то что-то сломал. Тогда эти дети сказали мне, что мы вместе играли в прятки возле подьезда соседнего дома.
Хотя эти дети и были знакомы мне, но я так и не смог вспомнить, откуда я их знаю, и спросил, кто они такие.
Тогда они еще раз напомнили мне про игру в прятки, в которой прыгали с крыши.
Эту игру я помнил очень хорошо.
На улице было уже темно, и поначалу игра шла как обычно, но потом я заметил, что некоторые дети забегают в подьезд и через окно вылезают на козырек, что находится над входом в подьезд. И как только водящий отходил от лавочки, стоявшей практически под козырьком, они прыгали вниз и всегда оказывались там раньше водящего. Это был беспроигрышный вариант. И как только мне представился случай я вместе со всеми забежал в подьезд и выбрался на козырек. Как только ведущий отошел от лавочки, дети стали прыгать вниз.
Сначала я не решался прыгать, и кто-то из детей подошел ко мне и сказал, чтобы я не боялся и прыгнул вниз. Сразу я на это не решился, но когда я услышал, что водящий уже подходит к окну, я понял, что если я не прыгну, то мне будет просто некуда деться, и что следующим водящим буду я сам, и что шансов у меня кого-то поймать уже не будет.
И я прыгнул, закрыв глаза, и, к моему удивлению, приземлился очень мягко и сразу побежал к лавочке.
Мне очень понравилось так играть, в этих прыжках было какое-то очень приятное и захватывающее чувство, это было чувство непобедимости, у водящего действительно не было никаких шансов поймать нас.
Мы так играли еще какое-то время и все дети научились прыгать, и так как у водящего действительно не было никаких шансов кого-либо поймать, то и игра на этом закончилась.
Но я не помнил, чтобы я кому-то сломал руку.
И я ответил этим детям, что помню, как я играл с ними в прятки, но никому нечего не ломал.
Тогда они стали обвинять меня в том, что я вру, но я все равно не соглашался с ними.(соглашаюсь с ложью)
Я ответил, что хорошо помню все события этого вечера и что такое событие я, конечно, не забыл бы.
Тогда они обвинили меня в том, что я просто трус, и что я просто выбрал, что помнить, а что нет.
Хоть я тогда и понимал что такое возможно - не помнить того, чего не хочется, но от этого события у меня остались только приятные воспоминания, не было никакого неприятного осадка, и поэтому я не соглашался с ними.
Мне просто хотелось, чтобы они ушли и оставили меняв покое. Но они стояли непреклонно и не собирались никуда уходить.
Тогда я с вызовом сказал им, что если такой случай действительно был, пусть они опишут, как именно это произошло.
Один из этих детей сказал, что во время очередного прыжка я приземлился на девочку, наблюдавшую за нашей игрой.
Я попытался вспомнить это событие, но так ничего и не вспомнил и спросил, зачем они пришли.
Тогда один из них, настроенный менее воинственно, ответил, что они пришли для того, чтобы я признался в том, что сломал руку маленькой девочке.
Остальные дети окружили меня, и под их жесткими взглядами я почти увидел, как я прыгнул на маленькую девочку.
Но в этом воспоминании чего-то не хватало, и я так и не смог вспомнить, кто была эта девочка.
Тогда я сказал, что соглашусь только в том случае, если увижу эту девочку.
Они ответили, что это невозможно, так как она сейчас лежит в больнице, и ей очень больно. Мне уже ничего не хотелось, лишь бы только они ушли и оставили меня в покое, но я все равно еще не соглашался с ними.
И тогда один из них спросил, помню ли я, как в тот вечер вернулся домой.
Я попытался вспомнить, но мои воспоминания заканчивались в момент окончания игры. В тот день мы решили, что игра просто потеряла всякий смысл, так как больше никого нельзя было поймать.
Но они утверждали, что я не запомнил, как эта игра закончилась потому, что она закончилась тем, что я сломал руку маленькой девочке. Ей было очень больно, она кричала и плакала, а я вместо того, чтобы помочь ей, убежал домой, как последний трус, и потом выбрал ничего не помнить.
И тут на каком-то уровне я понял, что это все может быть правдой.
Я допустил мысль, что действительно мог сломать руку той девочке.
Но я все-таки не понимал, чего на самом деле хотят эти дети, под их взглядами я почувствовал себя дурно.
И посмотрев на них, я понял, они хотят, чтобы я отказался от своих побед и согласился с ними, чтобы мне просто было стыдно.
Хоть я и не произнес ни слова, кажется, это мое решение их вполне устроило, и они ушли.
Мне было стыдно, и я об этом никому так и не рассказал.
- Твоя история чем-то напоминает историю Карлоса Кастанеды, - сказала я после того, как Странник закончил свой рассказ.
- Верно, - ответил Странник. - Именно поэтому я и рассказал ее тебе.
Похоже, нас всех обрабатывают по определенной программе, для того, чтобы мы считали себя ничтожествами.
- Но это еще не вся история.
Спустя годы после того, как я прочитал о похожем случае у Кастанеды, я вернулся туда, где проходили эти события. Я решил найти эту девочку, попросить у нее прощения и узнать, не могу ли чем-нибудь ей помочь.
С тех пор прошло уже очень много времени, все участники той истории стали уже взрослыми, я долго жил в другом районе, так что найти эту девочку было проблематично. Тогда я осторожно попытался расспросить у своей матери, знает ли она что-нибудь про эту девочку и если что-то знает, то не знает ли она, где сейчас она живет. Но мать сказала, что не знает никакой девочки, и что такой девочки вообще никогда не существовало.
Я понял, что найти эту девочку мне так и не удастся. Я не знал, что мне делать и как загладить свою вину.
Тогда я отправился на то место, где мы играл в прятки. И когда я пришел туда, то понял, что эти события просто не могли происходить в реальном мире. Козырек, с которого мы прыгали, находился на высоте около трех метров, и внизу было достаточно жестко. Даже будучи взрослым, я не рискнул бы прыгнуть оттуда.
И тогда мне стало понятно, что на самом деле эта игра происходила в сновидении.
Только в сновидении можно прыгать с такой высоты без всяких последствий.
И именно потому, что это был сон, и он закончился одновременно с концом игры, я так и не смог вспомнить, как возвращался домой после игры, чем и воспользовалось чужеродное устройство.
Мне также стало понятно, что и те четверо детей приходили ко мне в сновидении.
- Значит, эти события были не реальными, - сказала я, - и они не имеют силы.
- Эти события действительно происходили не в реальном мире, - ответил Странник, - но мое намерение отказаться от своих побед имело силу.
Неважно, что эти события происходили в сновидении, намерению нет разницы, где ты выразил намерение: в сновидении или нет.
Думаю, что нечто похожее происходит с каждым из нас, только с каждым по-разному.
Силы, которые держат нас в подчинении, добиваются от каждого установки на поражение.
Светлана Северина
ОЧАРОВАННЫЙ СТРАННИК
На пути к знанию КАРЛОСА КАСТАНЕДЫ
