Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой
Глава 26. Правда об иерархии
Она могла бы ждать и наблюдать, как всегда наблюдала и ждала в надежде, что разгадка придет к ней. Но как склеить разбитое сердце?! Это такая головоломка, которую ни разум, ни время не могут разрешить.
Клайв Баркер "Каньон холодных сердец"
Флоринда была страстным приверженцем магического правила: "Не существует никакой группы!" Она сообщала его новичкам еще до того, как начинались лекции, и никогда не упускала шанса поразглагольствовать на эту тему. Много раз я слышала, как Карлос уверенно высказывался по этому поводу. Начиная свои публичные выступления, он обычно говорил толпе, окружавшей его:
- Мы - не группа! Концепции "группы" у нас не существует. Несколько человек может пойти вместе в кино, но это бывает редко. - Однако, на протяжении шести лет, начиная со дня моей инициации, я почти каждый вечер ходила с ведьмами в кино и рестораны, а с Карлосом на ланч, и, конечно же у нас были ежедневные групповые занятия. - Мы никогда не встречаемся, - утверждал он, - только время от времени, чтобы поупражняться. Но мы - не друзья.
Мы ничего не знаем о жизни друг друга, мы не живем вместе. У нас нет никакой группы, никаких встреч, никакой иерархии. Мы - незнакомцы, и только легенда дона Хуана соединяет нас. Есть еще Эллис, посмертный дар Ирвина. Я не могу сказать "нет", когда меня просят, - как я могу отказать? - Карлос делал характерный жест, пожимая плечами и растопыривая пальцы.
Было очень интересно наблюдать, как маги лгали или, по их выражению, "утверждали знание, полученное сталкингом", - это было так естественно, так по-человечески, что дух захватывало. В действительности лишь считанные единицы из нас жили отдельно. Флоринда всегда с такой страстью говорила на эту тему в аудитории, что практически переходила на крик: "Все хотят слиться с нами, быть внутри, но нет того, к чему можно присоединиться! Это смешно! Обезьяны всегда ищут место, но мы не обезьяны. Вы - да, но мы - уже нет, мы изменились. Оставьте попытки присоединиться к нам! Нас не существует".
Это блеф, наивный и примитивный миф. Я имею представление о том, как на самом деле Карлос и ведьмы пытались заставить работать свою магию. Необходимо было подтолкнуть учеников к индивидуальным поступкам, одновременно культивируя в них зависть - самое ядовитое из всех чувств, а потом заставить их действовать стаей, худшей, чем самая жестокая банда подростков в средней школе. Кто выживет в этом когнитивном диссонансе, тот, несомненно, сможет выпрыгнуть из своего эго- в этом, я полагаю, состоял план, который руководил их безумным поведением.
Я размышляю и над другой составляющей этой тайной программы. Для нагваля и ведьм не пристало создавать нечто похожее на клуб. Клуб - это часть социального устройства. В своих заявлениях они недвусмысленно утверждали: то, что очевидно для всех, на самом деле не существует, а является сталкингом... В таком контексте, на мой взгляд, это нелепая выдумка служила для каких-то псевдомагических целей, - в данных обстоятельствах объединение было ни к чему. Это культивировало в каждом из нас все самое худшее, и я не знала никого, кто смог бы преодолеть боль, причиненную этим поведением и нереальностью происходящего, - обманом или запугиванием они взращивали другую, темную сторону души, пожирающую человеческие устремления.
Взаимоотношения на семинарах напоминали мне иерархическое деление в рок-н-ролльных тусовках. Я встречалась с музыкантами, потом стала женой одного из них, и мне были хорошо знакомы все их закулисные игры. Более того, я была дочерью знаменитости, хотя писатели думают о себе несколько иначе, чем рок-звезды. В период пика популярности, когда "Книга списков" довольно долго занимала верхние строчки рейтинга бестселлеров по версии "Нью-Йорк тайме", я ходила по книжным магазинам, проталкиваясь через толпы любителей автографов, бывала в гостиных, в которых было полным-полно напыщенных знаменитостей. Меня возили на лимузине туда и сюда, усаживали рядом с известными Авторами, Гигантами издательского бизнеса и Звездами различной величины. Я все это повидала и могу сразу распознать шоу.
Первые два ряда лекционных залов, предназначенных для семинара, были забронированы для НАС, и мы долго усаживались согласно карточкам с именами на каждом сиденье по своей значимости в группе. Заговорить с нами (получить поклон или улыбку) считалось очень важным для любого гостя. Это было очевидно, но, несмотря на это, Карлос писал в своих книгах и неоднократно говорил со сцены и в интервью о том, что выбирает не он, это Дух указывает ему на учеников, находящихся среди гостей в аудитории. Участники семинара периодически оказывались (без объяснения) в передних рядах или на сцене, одетые в соответствующие футболки, тапочки и со стрижками "ежиком". А улыбка, полученная от нагваля, могла означать посвящение! Измерял ли он энергетику тел взглядом а-ля дон Хуан, искал ли связь со своей собственной - кто знает?
Те жаждущие, которые могли бы стать воинами, отводились в сторону. Астрид или я приглашали их на частное занятие, лекцию или даже обед с Каста-недой. Оставшиеся обрекались на трагедию, комедию или преуспевание. Или на все сразу. Возможно, изначально был какой-то план во всем этом балагане, но я так никогда и не смогла распутать этот узел. Я все более и более убеждалась в том, что Карлос делал все так, как оно шло. Это было единственным подходящим объяснением.
Дошло до того, что слушателям семинара сказали, будто ученики "могут считыв ать движение энергии во Вселенной", и большая часть толпы решила, что мы умеем читать мысли. Я тоже было поверила, что у Карлоса, ведьм и трех чакмул есть такие способности, и верила до тех пор, пока у меня не накопилось огромное количество свидетельств противоположного. Возможно, план состоял в том, чтобы с помощью толпы незаметно раздувать угли в гаснущем очаге легенды, или возбуждать у людей зависть к ученикам, доводящую порой до саморазрушения.
Некоторые практикующие преследовали нас и дома, и в офисе, другие задавали принципиальные вопросы и дарили подарки. Вдумчивый целеустремленный ювелир, который знал, что я люблю жемчуг, сделал мне красивое ожерелье и браслет. Астрид велела мне избавиться от них, и я покорно согласилась. Она убеждала меня: "Ты можешь носить драгоценности, полученные только от Него". Часть слушателей избрала тихий и незаметный подход: всегда услужливы, всегда рядом и чуть позади. Существовали добровольцы, бесплатный труд которых мы могли использовать, а для них это был маленький шажок к заветной двери.
Это обеспечивало их статус, рассматривалось как оказание чести и частично возмещало высокую стоимость семинаров, потому что им делали скидки и возможность бесплатно питаться. Некоторые семинары стоили тысячу двести долларов в неделю, причем сюда не входило размещение, питание и путешествия. Люди приезжали из Японии, Аргентины, России; их траты были фантастическими. Но возможность увидеть нагваля во плоти было мечтой всей их жизни. Многие потратили десятилетия, следуя предписаниям Кастанеды, долгие годы мечтали о том, что появится шанс увидеть его. А сколько читателей задавались вопросом, существовал ли он вообще, может книги были простой беллетристикой? Для них это было чем-то вроде чуда: увидеть Карлоса Кастанеду во плоти.
Существовал еще обычай представления участников, связанный с созданием очередных мифов. Я в них не участвовала, потому что находилась на неопределенной ступени иерархии. Мне никогда не доводилось появляться на сцене на виду у всех, в интригующей близости от ведьм, что, как я намного позже узнала, было источником множества слухов. На каждом семинаре Флоринда или Муни обычно объявляли участника по имени, тот вставал и делал небольшой поклон под аплодисменты слушателей. "Это Пуна Витли, имеет диплом правоведа (маленький поклон), Ридли Джеймс, дипломированный врач, специалист по изучению семейного насилия (маленький поклон)" и так далее. Все они имели либо ученую степень, либо высокооплачиваемую работу, но эти титулы были фальшивыми, за исключением двух человек. Гвидо действительно был директором, а Саймон - продюсером.
Необходимо было заставить Слушателей в аудитории трепетать- в этом, как я предполагаю, и состоял эффект и сделано это было намеренна Люди, с которыми я говорила, жаловались: "Я снял с карточки сорок пять тысяч долларов, чтобы приехать... Я много работаю, чтобы заработать на жизнь и позволить себе семинары... а рекапитуляция, тенсегрити отнимают так много времени. Не знаю, смогу ли я вернуться в школу, как мне предлагают, и получить степень! А мои дети... Я не знаю, что делать с моими детьми! Как другие люди находят время? Вот вы, например... Хотя у вас нет семьи, и, может быть, вы "непресыщенная"... У вас есть энергия. У меня никогда не будет... ведь я много занимаюсь телодвижениями и сплю меньше. Если бы только нагваль ударил меня между лопаток, как дон Хуан, и произошел бы тот мгновенный взрыв! Боже мой, вам ТАК ПОВЕЗЛО!"
Те из нас, кого не представляли публике, чувствовали себя неуютно. Однажды, после особо пышных представлений я провожала Тайшу до дверей, и Гвидо, с сочувствием заглянув мне в глаза, сказал тихо и грустно: "Ты такая мужественная, Элли". Его любовь пронзила мое сердце и легла в "шкатулку с драгоценностями", которую Карлос называл нашим "альбомом с вырезками о памятных событиях". В ней были свидетельства возвышенных порывов, которые испытал каждый, кто открыт для них. До самого конца я оставалась помощницей Тайши на семинарах, потому что она выбрала меня, а Карлос и Флоринда, видимо, разрешили это. К моему удивлению, они считали, что Тайша слишком много путается под ногами, и решили, что я "единственный ученик, который может с ней управляться" и чье присутствие надолго успокаивает ее. Видя, что я все время с ней, предсказуемые Клод и Була, как и все новички, фактически наплевали на меня. То, что я была вхожа в компанию ведьм, опрокидывало их понимание порядка вещей,- неудачники, как предполагалось, не сопровождают королевских особ. Они не знали, что мне разрешено быть с ведьмами за кулисами. Клод, которую держали в полном неведении относительно моего необычного статуса, вздрагивала, когда видела, что я пользуюсь сотовым телефоном во время семинара.
Она догадывалась (вероятно из-за моих уменьшительно-ласкательных слов на испанском), что я говорила с Карлосом, и рычала: "Кто это?" "Горячая линия", -улыбалась я. Она отскакивала, вспыхивая до кончиков ушей, и ее тонкие губы сжимались от гнева.
Я продолжала говорить с посетителями семинаров как завсегдатай, Астрид вела себя так же. Годы спустя я получила трогательные благодарности от людей, с которыми в то время пренебрежительно обходились холодные Пуна и Зуна, высокомерная Тарина, Клод, Патси и Була. Одинаковые стрижки и униформа делали такое обхождение еще более болезненным для аутсайдеров. Они носили одинаковые браслеты с надписью "Из второго внимания", ботинки на тракторной подошве и одинаковые солнцезащитные очки. Но самым ужасным было хихиканье и перешептывание клики. Тот, кого ребенком исключали из школы, не забудет это ужасное чувство аутсайдера. Много позже ко мне пришли нужные слова: "Я была с ними, но не была одной из них". Это был один из самых красивых комплиментов, что подарила мне жизнь.
В течение нескольких лет я работала менеджером книжного магазина и получала от этого огромное удовольствие. В перерывах между семинарами мы торговали со скидкой, это было утомительно и одновременно очень забавно. Мы продавали книги Карлоса, "ручки для рекапитуляции", которые светились в темноте, рюкзачки и футболки с надписями типа: ?Тенссгрити для каждого энергетического тела" или ?Самомнение убивает - занимайтесь тенссгрити". Я общалась со множеством людей, выслушивая раздраженные замечания по поводу торговли духовностью. Но мне нравилось организовывать команду, я любила свою работу.
Моя должность забавляла Карлоса. "Ай-ай-ай! - бывало, заходился он в смехе. - Ирвин перевернулся бы в своей могиле, если бы узнал о собственной дочери, о любимой дочурке, что она управляет ма- газином! Магазином эльфа". "Магазином второго внимания", - ласково добавляла Тайша, пытаясь придать моему положению больший статус.
Я до сих пор содрогаюсь, вспоминая атмосферу зависти, мелочности и соперничества, в которой мы находились, хотя Карлос восставал против этого во всех своих книгах. Если бы я видела, что его методы дают результат, и ученики прекращают борьбу за лидерство, то приветствовала бы "Театр жестокости", "Университет жестокой любви" Карлоса Кастанеды как высшее достижение. Вместо этого я видела сокрушение духа, особенно публичным унижением, недоброжелательность, срывы, болезни и мучительные страдания. Многое из того, что заставляло нас страдать, ярко описано в книге Джоэла Крамера и Дианы Олстэд "Записки гуру. Маски авторитарности":
"Для того чтобы вовлечь в сексуальные отношения одних и отвергнуть других, гуру создает иерархию предпочтений. Обаяние гуру порождает ложное чувство безусловной любви (читай: "магической любви") ко всем ученикам, что является причиной тайной ревности и обид среди его последователей... Гуру гораздо легче извлекать выгоду и сохранять свою власть, если он придерживается целибата или притворяется, что придерживается...
Обет безбрачия меняет отношение к совокуплению, которое наделяется более высоким статусом, чем просто сексуальная близость... Некоторые гуру активно препятствуют рождению детей или разлучают родителей с ними, это делается для того, чтобы ничего не отвлекало от гуру. Чтобы противодействовать влиянию семьи, гуру часто пробуют разорвать связи учеников с их собственными родителями." Сексуальные отношения с учениками устанавливают иерархию предпочтений, в которой последователи конкурируют за обладание статусом большей привлекательности для гуру Пусть неявно, но это порождает ложь и скрытность среди учеников".
Враждебность в группе, казалось, то развлекала, то злила Карлоса. И трудно было понять, связан ли каким-то образом этот гнев с его прогрессирующей болезнью. Типичный случай его реакции: не удовлетворившись выполнением магических пассов, которые я выполняла, он после яростных нападок сильно ударил меня кулаком в плечо, оставив на этом месте синяк. Мне нельзя было показывать свои чувства, но я не смогла удержаться от слез и заплакала. Карлос остался со мной после занятий и сказал: "Поверь мне, chola, если бы я знал другой способ, я поступил бы иначе, но у меня нет выбора".
Таким же типичным был случай на рождественской вечеринке, под конец которой Карлос вручил кашемировые шарфики всем женщинам, а их было четырнадцать, за исключением меня и Дафны, - он молча обошел нас стороной. Любое проявление чувств послужило бы основанием для серьезного наказания. Мы сохраняли невозмутимое выражение лица, что от нас и требовалось.
Однажды Карлос очень грубо обругал меня, и как только закончились занятия я быстро пошла к своей машине, чтобы никто не видел меня плачущей. Однако Флоринде об этом сообщили, и едва я вошла в свою квартиру, она позвонила.
- Некто, не спрашивай кто, даже не пытайся... Не имеет значения. Что тебе за дело? Один человек сказал, что у тебя было угрюмое выражение лица! Ты что же, хочешь заставить нас пожалеть тебя, задница? Ты что? Плачешь, чтобы разжалобить нас? Бедная крошка! Я знаю, что ты задумала, Эллис И не делай из меня дуру, поверь мне, люди все видят, не думай, что тебе это сойдет с рук. Если ты будешь продолжать в том же духе, назад тебя не позовут! Ты знаешь, какая между нами разница? Ты п...да, а я - нет.
Иногда Флоринда смягчалась и сетовала на тот . беспорядок, который воцарился в группе. Наблюдая за обычной суетой после окончания одного долго- го семинара, она поделилась со мной тем, что находила прискорбным: он поцеловал, он коснулся, он шептал, он ласкал. Никто не обращал внимание на Бесконечное, но все ловили малейшее его движение. Кого он постриг? Кто надел ботинки, которые по статусу соответствовали ведьмам? Кого он пригласил на ланч? У кого чей телефонный номер, у кого есть его домашний номер? Кто пошел в кино с Фло? У кого был обед с суши? Кто отправился поработать в "сад дона Хуана"? Кому дали деньги, одежду, новую машину? Кто получил подарок, который был изношен или использовался одним из них? Кто смотрел видео у Карлоса? С кем он спал последний раз, и как часто?
Иногда Карлос оставлял метки. Однажды мы занимались любовью так неистово, что он до крови искусал мои губы, а потом во второй половине дня отослал меня работать в офис. Я выкрутилась - покрыла губы блеском.
Какое-то время Пуна и я, сдружившись, обменивались техникой китайского массажа, похожего на медицинские банки, при котором оставались следы на шее, напоминающие засосы. Гвидо рассказал мне шесть месяцев спустя, что, увидев мою шею в таком виде, он почувствовал, как "закипает от ревности".
Истории тех, кто жил коммуной, холодили мою кровь. Карлос мог вызвать одну из них для секса, и она в бешеной спешке принимала ванну, молча наряжалась и прихорашивалась, в то время как другие продолжали смотреть видео или обедать. Этим людям на самом деле было плохо. Патси, молодая, шумная, агрессивная аргентинка, делила комнату, в которой был телефон, с Нэнси, интеллигентной итальянкой, напоминающей мне олененка. К моему изумлению, Карлос предпочитал долго и бестолково трепаться по телефону с Патси. Часто она, приняв ванну, уходила. Тогда Нэнси ложилась лицом вниз на кровать, сжимала кулаки и, давясь слезами, пыталась быть "безупречной". Иногда Патси возвращалась с новой безделушкой, но обсуждать чувста Нэнси было слишком по-человечески, слишком низко - так поступали люди.
Другая пара - Соня и Астрид. Говорили, что они очень подходили друг другу. Я чувствовала себя с Астрид в безопасности и могла доверить ей свою печаль: Карлос давно избегал прикасаться ко мне за пределами своей спальни, за исключением редких случаев, а я грустила и ревновала. Астрид сказала мне как-то, что "один человек" тоже ужасно страдает: заметив однажды, как Карлос в безумной страсти обнимал меня на улице возле кубинского ресторана, "этот человек" был смущен нашим растрепанным и разгоряченным видом и ушел. Астрид намекала, что источником враждебности Сони ко мне был этот случай, очевидно, он никогда не прикасался к ней "так, как ко мне в тот раз".
Однажды я спросила Фло, почему у меня никогда не было пары. Она снисходительно рассмеялась, как будто это было очевидно: "С кем ты могла бы ужиться?" Возможно, это было именно так Я была однолюбкой, и необходимость наблюдать подготовку своей "компаньонки" к бурной экстатической игре с нашим "мужем", заставила бы меня сбежать, или сделать что-то еще. Я часто задавалась вопросом, был ли Карлос на самом деле таким знатоком (хотя его методы были небезупречны), чувствующим пределы всех и каждого, и, подобно иглореф-лексотерапевту, до миллиметра рассчитывающего точку для укола,чтобы не допустить взрыва эго?
